Оборотень: След Зверя [СИ] - Анатолий Радов

Никита повернул голову в сторону леска, тянувшегося вдоль просёлочной дороги и сразу же свернул к нему.

— Что? — не понял Мурганд.

— Тихо, — уже спокойней ответил Никита и потянул ноздрями прохладный ночной воздух.

Они там, все пятеро.

Обогнув одно за другим четыре дерева, Никита сбавил темп и, обратившись в человека, застыл за широким стволом. До тех, кто ему был нужен, оставалось метров десять-двенадцать. В ночной тишине, нарушаемой только лёгким шумом ветра в верхушках деревьев их шаги, а тем более голоса, были слышны отчётливо. Точнее, голос был один и принадлежал он мажору.

— Ты что, трусливая свинья, отказаться хочешь? Думаешь, прикинулся пьяным и всё тебе с рук сошло? Да я с тебя самолично шкуру спущу, если ты не сделаешь то, что я требую. Подойдёшь, попросишь Шаргаля позвать, скажи, извиниться хотел перед господином магом. И стой там тварь у порожков, понял?

— А если ты не попадёшь? — с осторожностью подал голос другой из компании.

— Да я из арбалета птицу на лету бью. Не боись, попаду.

— А если он заклинанием каким прикроется?

— От нежданной стрелы в темноте? — мажор пьяно хохотнул. — Ну если только он архимаг.

— А что если?

— Можешь возвращаться домой, трусливая скотина. Только знай, я отцу скажу и он с твоей семьи весь долг стребует. За раз. Думаешь, твоя мамка и две сестрёнки тебе спасибо за это скажут? Да вы что, забыли на чей счёт пьёте?! Мага какого-то испугались? Помните два года назад в соседней деревне парни такого же убили?

— Хвастались может?

— А амулет видал, который они показывали?

— Может украли просто?

— Плевать. Мне плевать, — разозлился мажор и перешёл на крик. — Я этого ублюдка всё равно убью! И Шаргаля убью! А Нуальку сучку потом по кругу пустим! Ну как парни? Хотите же эту сучку отыметь?

— А почему бы и нет, — подал голос ещё один из дружков. — Я не против. Эх, а какая у неё задница сладкая. Я тогда второй, да, Антур? Ну как обычно, я же всегда после тебя милашек жарю.

Никита даже не понял, что с ним произошло. Злость накатила и захлестнула, ударила словно плетьми со всех сторон так, что показалось будто собственная кожа обожгла внутренности. Он действовал так быстро, что пьяные ублюдки не успевали оказывать сопротивления. В пылу он даже не стал их сортировать и очень огорчился, когда оставшийся последним оказался совсем не Антуром. Хотя, какая разница? Всё равно четверо были уже мертвы. Трое со свёрнутыми шеями, а четвёртый с болтом в горле, всаженном с такой силой, что оперение наполовину ушло в мясо.

Уже начиная остывать, Никита торопливо свернул шею последнему и тяжело уселся на землю, поджав ноги. Его руки затряслись, к горлу подступила тошнота и он часто задышал.

— С ума сойти…

— Заткнись! — гаркнул он на ученика и уткнул лицо в колени.

Но волна отвращения и страха быстро отступила. Никита поднялся, посмотрел на один из трупов и направился к валявшемуся рядом с ним арбалету. Арбалет так и оставался взведённым, Никита просто схватил стрелу и воткнул её в горло тому, кто был справа. Да-да. А Антуру, державшему оружие, он, сразу после этого, свернул шею.

Мысли постепенно переставали сумбурно метаться и картинки боя всплывали прямо перед глазами. Ничего интересного, сплошное однообразие. Одна рука на подбородке, вторая на затылке, резкий рывок, тихий хруст хрящей, и всё. Только с болтом он немного отошёл от схемы, да и то машинально, сообразив, что мажор рано или поздно нажмёт на спусковой крючок. И выходило, что перестраховался зря.

Подняв арбалет, Никита обыскал мажора, но второго болта у него не оказалось. Тогда он подошёл к парню с пробитым горлом и, перевернув его на живот, вытащил тот единственный, который имелся в наличие. Оставалось разрядить оружие. Скользкая от крови стрела послушно легла в «дуло», металлическую трубку, прикреплённую на лонце и, взяв на прицел небольшой земляной бугорок, Никита нажал на крючок. Тетива с хлопком и свистом выбросила болт.

Таким мне в ногу стреляли, вздрогнув, припомнил Никита и зашагал к бугорку, покачивая арбалет в руке. Оружие было не тяжёлым. Хотя ложе на ощупь сделано из очень твёрдого дерева, но мастер явно постарался убрать всё лишнее, чтобы по максимуму снизить вес.

Вернувшись к трупам он последовательно обыскал всех, но ничего кроме трёх одинаковых ножей и пяти серебряных монет не нашёл. Слегка замешкавшись, он всё же положил монеты в карман. Всё равно обратно к таверне пойдёт в облике человека, так что не помешают.

А вот что делать с ножами было непонятно. Обычные, вряд ли чего-то стоят. Но с другой стороны, если уж подстраивать всё под ограбление, то нужно забирать и их. А потом уже выкидывать по дороге.

Так он и зашагал по ночному лесу, держа в одной руке арбалет, а в другой три ножа и болт.

Спрятав их недалеко от таверны в густых зарослях кустарника, Никита взобрался обратно в комнату через окно и уселся на кровать. В голове его зароились мысли, пытаясь выстроиться в чёткий план. Но едва он нащупал его, как его осенил ответ на вопрос, который крутился в подсознании с того самого момента, как он разрядил арбалет.

— Да потому что мы не можем переносить оружие в облике волка, — выдохнул он, глядя на вторую кровать. — Это же логично! Оборотни перемещаются без оружия и поэтому их учат владеть всеми его видами. Что было у противника, то отобрал и используешь.

— Ты о чём? — стало интересно ученику. Его голос в темноте прозвучал неожиданно и Никита вздрогнул.

— О том, что я, наверное, владею много каким оружием. Нужно только воспользоваться память тела.

— Вот это я в вас оборотнях и ненавижу. Используете всё, что в руки попадётся…

— Нужно будить Айку, — перебил его Никита и, вскочив на ноги, торопливо зашагал к двери.

— Ну после того, что ты сделал, вам нужно уносить отсюда ноги, это факт. Жаль. Я бы хотел посмотреть, как ты жаришь дочку этого жирдяя.

— Перебьёшься.

Чтобы дверь не скрипнула, Никита открыл её рывком и, резко шагнув вперёд, едва не сбил с ног… Нуаль. Девушка шумно вздохнула и совсем неожиданно для Никиты, обняла его и потащила обратно в комнату.

— Не хочу чтобы твоя спутница проснулась, — прошептала она и когда они оказались в комнате, закрыла дверь так же резко, как совсем недавно Никита её открывал.

Он попробовал мягко высвободиться из объятий, но девушка лишь сильнее прижалась к нему. Никита почувствовал её упругие груди, от чего у него спёрло дыхание и вместо просьбы отпустить, он просипел что-то невнятное. А спустя секунду он уже почувствовал своими губами её тёплые влажные губы.

— Подо… Посто… Ну…

Но девушка была столь настойчива, что стало понятно, словами её не остановить. Да и хочется ли ему её останавливать?

Никита задумался и сам не заметил, как оказался сидящим на кровати. Нуаль ловко вскарабкалась к нему на колени и продолжила целовать, попутно ища ремень на его брюках. Ну и нравы у них в деревнях…

Понятное дело, что он помог, хотя это ещё вилами на воде писано. Может наоборот навлёк беду. Но он делал это вовсе не для того, чтобы заняться сексом.

— Обними меня, — прошептала девушка и Никита неуверенно потянулся ватными руками к её талии. Почему они были ватными? Далеко за ответом ходить было без надобности, всё объяснялось просто. У Никиты ещё ни разу не было секса, что и не удивительно с его-то прошлой внешностью. Вот поэтому сейчас он и разрывался между тем, чтобы оттолкнуть эту настойчивую деревенскую девчонку и тем, чтобы всё же… Нет, это плохо. Нельзя пользоваться ситуацией.

Когда-нибудь нужно начинать, сказал ему внутренний голос. Он сначала подумал, что это ученик, но быстро сообразил, что голос не принадлежит самому способному. Да и этот самый способный наверняка сейчас смотрит на девчонку во все глаза и ему не до разговоров.

А Нуаль уже расстегнула ремень и теперь пыталась стянуть с него брюки. Никита, плохо соображая что делает, приподнял задницу и в одно мгновение брюки оказались где-то в районе щиколоток. И ещё он вдруг вспомнил, что у него совершенно нет трусов. Не пользовались видимо здесь таковыми.

Тёплая рука Нуаль обхватила его достоинство и он услышал восхищённый вздох.

— Ничего себе.

— А ты что уже много видела?

— Ты четвёртый. Но те трое по сравнению с тобой лилипуты.

Он хотел было спросить, а не было ли среди тех трёх купеческого сынка или кого-то из его дружков, но решил не портить торжественность момента. Да плевать. Ну может и заступился он не за принцессу-девственницу, и какая разница? По большому счёту он-то и не за неё заступался, а просто нанёс превентивный удар. Эти мудаки всё равно бы докопались, как только они с Айкой сели за столик и ему бы не удалось избежать драки. Трусливо отступить? И чтобы тогда подумала его спутница, которая считает его магом? Да она бы просто не поняла. Как это — маг и трусливо отступает перед пятью деревенскими хулиганами.